После покупки или распределения дети попадали в лагеря.  Как правило, лагеря располагались от заводов в нескольких километрах, куда гоняли узников на работу.  Снова в лагере фотографировали и затем присваивали номера, которые заменяли им имя. Узников называли по номерам, во всех документах стояли присвоенные номера.  Таким образом, заставляли их отказываться от имен; оставалось только лишь пустое «496», «61327», «39656»… Всех нумеровали, даже младенцев. Как вспоминает узница Освенцима Адамова Надежда Антоновна, каждый должен был в предбаннике пройти мучительную процедуру выкалывания на руке номера. Когда ее повели в баню, тушь стала размываться, и она закричала маме, что сейчас смоются циферки и ей опять сделают больно. Но цифры не смылись, они так и остались до сих пор.   
Люди были одеты в полосатые робы, которые они носили круглогодично, вместо обуви у них были выдолбленные деревянные колодки. Сергей Ильич Васёшенков вспоминает, что эти деревянные башмаки очень гремели по мостовой, когда они утром шли на работу. Из-за такого шума узников ругали из окон немецкие женщины.